Разговор о восстановлении умирающих церквей. Марк Девер и Джонатан Лиман.

Джонатан: Марк, давай поговорим о восстановлении умирающей или нездоровой церкви. И чтобы это сделать, я для начала попрошу тебя дать краткое описание Баптистской церкви на Капитолийском холме “до и после”— своего рода снимок тогда и снимок сейчас.

Марк: В 1993 году предыдущий пастор ушел в отставку при не очень хороших обстоятельствах. Церковь находилась в центре города, который в то время считался столицей убийств Америки. С 1960-х годов люди переезжали в пригороды, поэтому многие церкви в центре города пришли в упадок; многие из них переехали или просто закрылись и продали свои здания. БЦКХ мало чем отличалась; они стали церковью преимущественно пожилых людей.

Джонатан: Какой церковь была тогда?

Марк: Как я уже сказал, церковь в основном состояла из пенсионеров. Здание было в аварийном состоянии. Но люди были верными; они любили Господа. Я бы не сказал, что они были хорошо обучены. Они прошли через длинную серию пасторов, каждый из которых служил всего несколько лет. В первой половине 20-го века у них был пастор, прослуживший церкви много лет, но с конца Второй мировой войны они меняли пасторов примерно каждые пять лет. Все эти пасторы, за исключением, возможно, одного были евангелическими. Все они были верящими в Библию мужчинами.

Я думаю, что более всего прихожане были связаны некими культурными вещами: совместными трапезами, определенным видом музыки, программами, мероприятиями. И я думаю, они чувствовали важность от местоположения их здания — всего в нескольких кварталах от Верховного суда и здания Капитолия. Это давало им ощущение, что они находились в месте необычайного значения для распространения Евангелия.

Из-за этого они делали большой акцент на программах благовестия подобно евангелизации Билли Грэма – включая призывы к кафедре, повторение «молитв грешника» и тому подобное. Церковь также отправляла много миссионеров, большинство из которых были посланы в 1950-х годах под руководством пастора — выпускника Колумбийского колледжа. Тот пастор многое сделал, чтобы возобновить миссионерскую деятельность церкви. Как видишь, я вошел в долгую историю предыдущей верности этой церкви.

Джонатан: Сколько людей посещало церковь в то время?

Марк: Около 130, большинству из которых было 70-75 лет.

Джонатан: Как церковь выглядит сейчас, более чем 20 лет спустя?

Марк: Сейчас члены церкви живут не в пригороде, а здесь, в районе Капитолийского холма. По данным последней сверки, 55% наших членов живут в радиусе 1,5 км от здания церкви. Когда я приехал сюда, лишь немногие люди жили в районе церкви; даже большинство пасторов до меня жили в пасторском доме где-то в пригороде в Вирджинии.

Собрание очень сильно помолодело. Средний возраст церкви сейчас, наверное, около 30 лет. Мы увеличили количество посадочных мест, так что теперь мы вмещаем около 1000 человек на воскресном богослужении – и это полностью наполняет наше здание.

Могу я кое-что сказать по этому поводу? Полное здание отлично подходит для помощи другим церквам. Потому что, когда твое здание заполнено, тебе не нужно участвовать в мифе, что ты единственная хорошая церковь в округе. Вы можете свободно говорить людям, чтобы они ходили в церковь поближе к месту их проживания. Мы можем найти для них другие хорошие церкви или основать новые церкви, если их нет в каком-то из районов.

Джонатан: Как изменились благовестие и миссии?

Марк: С благовестием, я думаю, то же самое, по большому счету. У нас больше нет призыва к кафедре, но в своих проповедях я призываю людей покаяться и верить так же, как и любой проповедник, который у них был ранее. Я часто говорю что-то наподобие: «Если вы здесь, и вы не верующий, мы хотели бы подарить вам книгу Грега Гилберта  «Кто такой Иисус?» Мы надеемся, что Бог использует личные разговоры членов церкви с неверующими гостями после служений.

Джонатан: Как насчет личного благовестия? Можно ли сказать, что нынешние члены церкви делятся Благой вестью чаще? Либо они реже благовествуют?

Марк: Я не могу быть уверен на 100%, но я думаю, что чаще. Когда я пришел сюда, церковь была сосредоточена на культуре «мероприятий». Церковь пыталась приглашать людей через рекламу — радио, газеты — или организовывала большие мероприятия, где «профессиональный евангелист» рассказывал людям Благую весть.

То, что попытался сделать я — это с помощью многочисленных молитв, любви и побуждений — помочь людям осознать, что они несут личную ответственность за то, чтобы делиться Евангелием. Мы хотим оснастить наших членов так, чтобы они отлично знали Евангелие и были скоры на то, чтобы поделиться им с другими. Мы хотим, чтобы они хорошо понимали Благую весть, чтобы в различных разговорах они могли легко перейти на обсуждение духовных истин. Таким образом благовестие становится более легким и естественным.

Что касается миссий, я просто скажу, что мы в конечном итоге поддерживаем меньшее количество людей, но большими суммами денег.

Джонатан: В чем преимущество такого подхода?

Марк: Мы не хотим, чтобы люди тратили большую часть своего времени на сбор поддержки. Так, если мы уверены в них, то вместо того, чтобы давать им 500 долларов в год, мы дадим им 35 000 или 70 000 долларов в год, как если бы они были нашими сотрудниками.

Это освобождает их для реального миссионерского труда, и это проясняет отношения: они явным образом подотчетны нам, а мы явным образом ответственны за них.

Джонатан: Перейдем к расплывчатой теме церковной «культуры.» Как еще ты можешь описать изменения в культуре церкви, произошедшие за последние 20 лет?

Марк: Я не был частью церкви до того, как стать ее пастором, поэтому мне трудно ответить на этот вопрос. Собрание было очень добрым, очень гостеприимным – как на юге Америки, откуда переехали некоторые из членов. Но сейчас то гостеприимство, которое характеризует нашу церковь, нелегко объяснить культурными нормами. Это целенаправленное гостеприимство, зачастую проявляемое людьми, с которыми у вас мало общего.

Если раньше разговоры, скорее всего, касались семьи и футбола, то теперь я думаю, что они также касаются проповедей, ученических отношений, возможностей для благовестия, вопросов веры, борьбы с грехом. Я надеюсь, что многие люди открыто всем этим делятся с другими.

Джонатан:  Итак, ты здесь уже 21 год. Можешь назвать себя «восстановителем церкви»?

Марк: Я чем-то подобным называл себя, и меня так точно называли другие. Я поддерживаю подход «восстановления умирающих церквей». Однако мне кажется, что наша терминология «восстановителя» может быть потенциально неполезной. Возможно, что она чересчур подчеркивает видимый успех нашего служения и мало думает о следующем пасторе церкви.

Поэтому я не уверен, насколько полезно использование фразы «восстановитель церкви». Конечно, мы желаем быть «восстановителями», мы желаем, чтобы Бог оживил, возродил Свою церковь. Но заранее говорить: «Я собираюсь восстановить эту церковь», — это высокомерие и гордыня. Мы можем сказать, что действительно жаждем и желаем этого, что мы трудимся ради этой цели.

Некоторые люди спрашивали меня раньше: «Можно ли воспроизвести служение БЦКХ в другой церкви?» Вот критика, которую я иногда слышал от людей: “Марк -хороший парень, но он просто не понимает, что одарен в служении. Он думает, что можно объяснить плод его служения этими девятью признаками, но на самом деле это просто то, как Господь благословил его и его служение. Марк же переполошил всех этих бедных братьев своими девятью признаками, а на деле от них ничего не происходит.»

Я думаю, что, как минимум, понимаю часть того, что они говорят. Однако я также хочу сделать три наблюдения.

Во-первых, если я посвящаю себя служению молитвы и Слова, как это делали апостолы в книге Деяний 6, то это, безусловно, воспроизводимо. Не может быть, чтобы это было уникальным для меня или для этого места.

Во-вторых, то, что мы делаем как церковь—наши обязательства в служении, наше богословие, наше понимание церкви, ее устройства и членства — все это, безусловно, воспроизводимо. Здесь нет ничего уникального, что сделало бы нас единственным местом, где эти вещи могут работать.

Но, в-третьих, если под «воспроизводимым» кто-то имеет в виду нечто вроде: «Если вы будете делать эти вещи, то за ними обязательно придет такое же видимое благословение» — если это то, что они имеют в виду, тогда я скажу: «Нет, в этом смысле нет ничего «воспроизводимого».

Это зависит не от нас, а от Святого Духа. Я никогда не думал, что из-за того, что у нас есть экспозиционная проповедь, наша церковь будет переполнена, а люди будут постоянно спасаться. У меня даже нет соблазна так думать, потому что я уверен, что есть проповедники лучше меня, которые более осторожны с церковной дисциплиной, чем я, и их церкви при этом не переполнены. Видимый результат — это благословение Бога-Святого Духа. Мы же склонны говорить: «Смотрите! Вы видите это великое пробуждение? Я собираюсь разложить по полочкам все, что здесь произошло, а затем придумаю модель, через которую получу эти же необычайные благословения.»

Хотя совершенно правильно желать необычайных благословений, молиться за них и трудиться ради них, то, как нам следует трудиться, — это не путем единоразовых гигантских собраний для молитвы и благовестия или других необычных вещей. Вместо этого нам следует сфокусироваться на обычных, ежедневных и еженедельных средствах благодати: это проповедь Божьего Слова, это крещение и вечеря Господня, это членство в поместной церкви, это плоды Духа в жизни христианина. Это обычные вещи, которые мы призваны совершать, и иногда Бог благословляет их в необычайной мере. Итак, я думаю, что название «возрождение церкви» можно дать, только посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы описать то, что Бог избрал сделать с некоторыми церквами после прихода нового пастора.

Джонатан: Тогда, смотря в зеркало заднего вида, можешь ли ты сказать, что Бог «возродил» эту церковь?

Марк: Определенно в каких-то областях, но даже тогда я, как ни странно, не хочу сказать, что эта церковь была полностью нежизнеспособна до моего прихода. Они были евангельской церковью, они проповедовали Евангелие. Я ценю то, что наша церковь сохранила верность посреди социальных и демографических вызовов. Но определенно, по многим видимым проявлениям — да, эта церковь была возрождена.

Однако как Павел писал коринфянам: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог». Поэтому, если ты действительно хочешь выявить «восстановителя», то это Бог. Он возродил церковь.

Джонатан: Значит, ты поддерживаешь пасторов, желающих посвятить себя труду восстановления церквей?

Марк: О, да! Я очень благодарен за все те служения, направленные на возрождение старых и основание новых церквей. Я просто поднимаю некоторые вопросы о терминологии, о словах, которые мы используем, и некоторых предположениях, стоящих за ними.

Есть определенная гордость, которая приходит с мыслью «Я могу это сделать!» — потому что она принижает значимость Святого Духа. Вы можете молиться за пробуждение в вашей новой церкви. Вы можете запланировать ежедневные собрания, на которых Марк будет проповедовать каждый вечер недели. Однако вы не можете запланировать, чтобы Святой Дух спас 17 человек, не говоря уже о 170.

Итак, что происходит, когда вы начинаете измерять эффективность чего-либо по количественным показателям? Вы слышите истории подобные той, о большой церкви на юге США, в которой в ответ на призыв к крещению вперед шли молодые симпатичные заранее подготовленные люди, чтобы другие ощутили психологическое давление и присоединились к ним. Таким образом, они поощряли к решению следовать за Христом. О, это анти-Евангелие! Здесь есть грустная ирония, потому что та церковь думает, что она существует для неверующих, и я думаю, что она действительно для неверующих — в более полной мере, чем они представляют.

Другими словами, давайте не будем руководствоваться количественными показателями в наших разговорах о восстановлении церквей.

Джонатан: Давай немного вернемся к твоему опыту. После того, как ты оценил ситуацию церкви, была ли у тебя какая-то стратегия работы? Часто используется язык наподобие «Каково ваше видение?» Итак, какое у тебя было видение? Какая у тебя была стратегия?

Марк: Проповедуй, молись, останься и трудись.

Я хотел проповедовать Слово, серьезно посвящая себя подготовке к проповеди в течение недели. Я хотел ежедневно молиться за церковь, особенно по списку членов церкви. Я хотел любить людей и строить с ними личные отношения. Я хотел наставлять братьев.

И последнее, я хотел иметь настрой остаться там навсегда. Когда вы вводите изменения или начинаете нечто новое, то почти наверняка столкнетесь с сопротивлением со стороны пожилых людей. Вероятно, трудности возникнут и со стороны влиятельных семей, если только они не переехали в этот район совсем недавно.

Напротив, ваши изменения почти наверняка приживутся среди людей, которые находятся на новых этапах жизни. Это могут быть люди, которые переехали в ваш город на новую работу, либо недавние выпускники университетов. Таким образом, почти неизбежно, что церковь начнет расти за счет молодых людей, которые менее связаны с этой областью.

Итак, вопрос в следующем: «Как вам вырасти до общины, включающей людей, которые будут членами вашей церкви долгое время?» Церкви требуется долгое время, чтобы установить прочное, полное свидетельство в своем городе. Будут люди, которые приедут к вам в город на пять или десять лет, и один из путей, как Господь будет использовать их пребывание – это помощь вам. Но некоторые люди придут и останутся с вами на десятилетия. У нас есть члены церкви, которые были здесь 20 лет, которые делятся со мной о боли от того, со сколькими друзьями они попрощались. Это искренняя боль, и я их понимаю, потому что испытываю то же самое. Но я знал, на что иду, когда переезжал в такой динамичный город, как Вашингтон.

Я не думаю, что это бесчеловечно, или что это должно сделать вас холодным или закрытым. Я думаю, что ваша жизнь может быть богатой эмоционально и во всех других отношениях, даже если вы находитесь в церкви, где многие люди переезжают через 5 или 10 лет.

Но некоторые люди должны быть готовы остаться. Я думаю, что компонент долгосрочного пребывания часто упускается из вида, хотя он очень, очень важен.

Джонатан: Ты разговариваешь как отец, а не бизнесмен. Ведь так много сегодняшних разговоров о росте церкви звучат в плоскости количественных показателей – совсем как в мире бизнеса. Но ты говоришь как отец, воспитывающий ребенка на разных этапах его жизни.

Марк: Чем больше мы сокращаем служение до бизнеса, тем более пасторы начинают думать, как генеральные директора и менее как пастухи. Они думают: «Я хочу оказывать большее влияние, поэтому мне нужна платформа посерьезнее.»

Как выглядит мышление, противоположное количественным показателям? Оно, в первую очередь, думает о духовном росте людей. Например: «Кажется, что сердце Джонатана стало более мягким. Я вижу, как он начал общаться с людьми и стараться им помочь несмотря на проблемы в личной жизни. Он продолжает жертвенно любить других, даже когда его обстоятельства изменились. Это приносит великую славу Богу.» Это ваше личное суждение, и вам будет очень сложно отразить духовный рост в цифрах. Это неизбежно расстроит некоторых людей в вашей церкви, но пасторы должны быть теми, кто проявит зрелость, чтобы принять долгосрочный взгляд на служение. Пасторы должны быть примером тех, кто верит, что лишь Бог выносит окончательную оценку всей жизни и служения церкви.

Джонатан: Расскажи о проблемах, с которыми ты столкнулся в самом начале служения в БЦКХ?

Марк: Поскольку у нас не было множественности пресвитеров, многие вопросы становились серьезными проблемами. Если бы у нас было несколько пасторов, тот период жизни церкви был бы более спокойным. Самые разные вызовы принимали угрожающий вид, потому что я был единственным зримым человеком с властью.

Я не думал, что церковь находилась в здоровой форме; я не думал, что та ситуация была бы полезной для церкви в долгосрочной перспективе. Я также не думал, что это соответствовало библейскому учению. Так что я могу назвать конкретные проблемы, но суть не в них; сама структура церкви оставила нас уязвимыми для неоправданно сложных проблем.

Джонатан: Были ли конкретные индикаторы, когда ты почувствовал, что корабль начал разворачиваться?

Марк: Тот момент, когда мы избрали еще пятерых пресвитеров церкви. До этого я был единственным пресвитером. Это было переломным моментом. Это было живительным событием как для жизни церкви, так и лично для меня. Уже никакое решение не казалось столь угрожающим для направления или единства церкви.

Джонатан: Если бы ты дал список «обязательных дел» молодому пастору, который идет в церковь, нуждающейся в обновлении, что бы ты туда включил?

Марк: Проповедуй хорошие проповеди, двигайся в сторону множественности пресвитеров, соответствующих библейским требованиям, и серьезно отнесись к членству церкви.

Джонатан: Ты говоришь это для пасторов в Америке или по всему миру? Относится ли это к церквам в Бразилии, Афганистане или Японии?

Марк: Я не знаю такой культуры, в которой это не было бы верным отражением Писания. Так что, да, в каждом месте на планете.

Джонатан: Какие ошибки ты совершил? И какие уроки ты из них извлек?

Марк: Я уверен, что я не всегда имел верное суждение о том, какую цену придется заплатить за какой-либо конкретный вызов. Так что я мог иметь определенную позицию по женскому служению, определенную позицию по малым группам, определенную позицию по радио-служению, определенную позицию по занятиям воскресной школы для пенсионерок, определенную позицию по вечерним ужинам церкви по средам, определенную позицию касательно того, чтобы в церкви висели американский и «христианский» флаги…—я могу продолжать этот список. Одним словом, я думал, что многие вещи будет легко изменить, но зачастую это оказывалось гораздо сложнее. Если бы у нас была множественность пресвитеров, то я, вероятно, лучше бы оценивал ситуации.

Я часто говорю, что молодые ребята имеют острое зрение и плохое восприятие глубины – именно таким был я. Мое зрение было острым — я понимал, что правильно, а что нет, и видел конечный пункт, но я понятия не имел, как туда добраться. Молодым парням нужны братья постарше, которые могли бы им в этом помочь.

Джонатан: Как вы думаешь, нужно ли быть пастором определенного типа, чтобы «вытащить церковь из упадка»?

Марк: Это зависит от характера церкви. Но я думаю, что если у вас есть склонность к конфронтации, если у вас много «необтесанных углов», если ваша жена примерно так вас описывает, тогда вам, возможно, лучше задуматься об основании новой церкви или о служении в уже здоровой церкви. Если вы находитесь в церкви, которая нуждается в довольно серьезных изменениях, то вам нужно сначала сфокусироваться на том, чтобы благодарить Бога за все хорошее, что уже есть в церкви, а не рассказывать всем, что с ними не так. Если такого рода милосердие — это не то, как Бог от рождения тебя одарил или не то, как Он работает в твоем сердце сейчас, тогда тебе придется нелегко. Я знаю некоторых людей, которые все видят в черно-белом цвете – у них всего две скорости передачи.

Джонатан: И что это за две скорости?

Марк: Правильно или неправильно. Каждую неделю мне задают вопросы, на которые я отвечаю что-то вроде «Хмм, я не знаю» — и это для меня абсолютно нормально. Каждый раз, когда я говорю, что не знаю, то рассеиваю всякие иллюзии, что я Бог.

Джонатан: Последний вопрос: как труд по восстановлению церкви влияет на твою жену и детей? Как другим братьям принимать во внимание фактор семьи?

Марк: Я думаю, что любые ожидания от вашей жены и детей должны быть предельно ясно озвучены церковью до начала вашего служения. Это позволит вам либо согласиться с ними, либо предельно ясно объяснить почему вы не можете согласиться с какими-либо из них. Ваша жена не должна чувствовать, что она находится в непреложной конкуренции с вашей работой за вас и ваше внимание, особенно если ваша работа — это церковь. Ваша церковь может найти другого пастора, но ваша жена не может найти другого мужа. Ты должен осознавать это глубже, чем твоя супруга.

Ваша жена должна вас полностью поддерживать, поэтому у вас нет никакого оправдания, если из-за вас ее любовь к церкви начнет охладевать. Насколько это возможно, вам следует брать всю ответственность и вину на собственные плечи.

Мужьям нужно руководствоваться долгосрочной перспективой. Если муж этого не сделает, он поставит под риск отношения своей жены с Господом через ее отношение к церкви. Подобная мудрость вам нужна, когда вы переживаете ранний рост церкви. В конечном счете, для семьи успех может оказаться труднее, чем неудача, потому что успех предлагает вам больше зримых плодов, которые могут занять ваше время.

Конечно, все может проходить очень гладко, но гораздо чаще семьи сталкиваются с различными видами вызовов. Редко можно ожидать скорых побед, поэтому каждый человек может быть искушен следующим вопросом: «Лучше мне уйти туда, где будет возможно добиться лучшего результата и где ко мне будут относиться должным образом. Здесь меня, кажется, совсем не ценят и ничто не идет так, как я планирую.»

Для нового пастора восстановление церкви может стать необычайно мощным испытанием.